Джисей не складывался.
Акихито и раньше не был силен в поэзии: его никогда не тянуло рифмовать, да и самовыражаться ему всегда было легче именно визуальными образами. А со словами он был неловок, если не сказать — неуклюж, в отличие от того же Асами… нет, не думать об Асами, только не сейчас!..
Вот уже добрых полчаса Акихито сидел на крыше пентхауса, сверля невидящим взглядом листок рисовой бумаги и маркер. Хорошо, хоть кисть с тушью не взял — та бы уже давно высохла, пока он разродится хоть одной строкой. В голове вертелись слова чужих джисеев: что-то про цветы и воды… про дух, прилетающий оберегать то, что любил при жизни… а СВОЕ не приходило… Может, он напрасно мучается: он — не самурай… не актер Кабуки… даже не якудза… кому там еще по статусу положено посмертное стихотворение? «Гейшам и отвергнутым любовницам!» — ехидно подсказал внутренний голос. Да уж, точно…
Акихито вздохнул и прикрыл глаза. Два года назад он бы, рыдая в три ручья, собрал вещи, гордо оставил все подарки и ключи от квартиры и просто исчез из жизни Асами, чтобы начать заново свою. Сейчас это попросту невозможно… а что такое слезы он уже давненько забыл. А Асами… нет, он не будет думать о нем! Он сделал свой выбор, он разобрался со всеми делами, он — мужчина и он исполнит то, что должен. А сожаления и рефлексия — бесполезны, когда осталось только одно… и черт с ним, с джисеем — уйдем молча.
Решительно встряхнув головой, Акихито вытащил из наплечной кобуры пистолет и приставил его к виску…

* * *

* * *

«Это я во всем виноват…»
Сказать, что Акихито был в отчаянии — не сказать ничего. Он словно врос в неудобное пластиковое кресло в вестибюле клиники, куда час назад доставили Асами; за все это время он ни разу не пошевелился и не отвел взгляда от матового стекла дверей в реанимацию. Это только его вина: если бы не дурацкая идея потащить Асами на свидание без охраны… надо было понимать, что враги любовника не упустят такой удобный случай…
Потом вышел врач: Акихито видел его и раньше — тот, кажется, был личным врачом Асами. Они вполголоса что-то обсудили с Киришимой, и фотографу не понравилось выражение лица всегда невозмутимого секретаря: он выглядел… потрясенным? Но, как только Акихито открыл рот, чтобы задать вопрос о состоянии любовника, его настойчиво увели прочь.
— Какого черта, Киришима? Что случилось? Я хочу знать, как он! — Акихито попытался вырваться, но очкарик держал его хоть и деликатно, но крепко.
— Он без сознания после операции, Акихито-сан. Вы обязательно увидите его завтра утром, даю вам слово. А сейчас вам необходимо отдохнуть… вы прекрасно понимаете, что Асами-сама хотел бы этого.
— Я могу отдохнуть и в кресле!
— Не упрямьтесь, прошу вас. Это — клиника Асами-сама, и для него устроена отдельная палата… и комната при ней. Вы отдохнете там, а уже утром зайдете к боссу.
«Отдельная палата Асами-сама» напоминала мини-отделение: отдельный вход, несколько комнат для персонала, свой санузел и персональный лифт. У дверей — несколько охранников во главе с Суо, медсестры неприметными тенями снуют туда и обратно, а за окном главной палаты… Акихито рванулся вперед и прилип носом к стеклу: лежащий на кровати Асами казался уязвимым и беззащитным… особенно среди всех этих приборов, капельниц и прочих непонятных медицинских штучек…
Акихито был готов простоять так всю ночь, но его опять вежливо и непреклонно оторвали от окна и отвели в соседнее помещение, где усадили на кушетку, впихнув в руку стакан с водой. Фотограф покорно выпил и без сил опустился головой на подушку. Киришима прав: ему нужно отдохнуть. Он должен быть сильным, потому что Асами нужна его защита… а сейчас особенно. Последнее, что он почувствовал, перед тем как провалиться с сон, было уютное тепло одеяла, которым его накрыли, и тревожное ощущение от произнесенного кем-то неприятного слова «кома»…

Увы, неприятное слово оказалось не дурным сном, а суровой реальностью. Асами так и не пришел в себя ни на следующее утро, ни через день, ни через неделю.
Акихито напрасно просиживал сутками у постели любовника: тот лежал неподвижно и тихо, а единственными звуками в палате была работа кардиомонитора и аппарата ИВЛ. За все время их знакомства Асами болел только один раз, а его ранение перед вынужденным путешествием Акихито в Гонконг было не настолько серьезным, чтобы волноваться о его здоровье. Поэтому для Акихито и было самым страшным ЭТО: бессознательное тело Асами пугало до одури, а мысли о том, что он может и не очнуться… Нет, он не будет думать об этом! Сейчас важно другое: пока Асами в коме, его враги и конкуренты сделают все, чтобы прибрать к рукам его бизнес и разрушить то, что он создавал все эти годы… Акихито шмыгнул носом, решительно вытер мокрые глаза и улыбнулся бессознательному любовнику:
— Мне нужно исправить то, что я натворил, так? Асами… я еще не знаю, как, но я сделаю все, чтобы тебе было куда возвратиться… я ведь тебе жизнью обязан… А я всегда возвращаю долги…
Акихито легко поцеловал неподвижные холодные губы мужчины и покинул палату. Он шагал по больничному коридору с решимостью во взгляде и — совсем небольшим — страхом в сердце. Но никто и никогда больше не догадается о том, что Акихито страшно. Ему придется измениться — ради Асами и ради самого себя.

Киришима практически не спал всю эту неделю: неожиданное выбывание босса из строя заставило взвалить все текущие дела на собственные плечи. Он вынужден признать, что быть исполнителем хозяйских приказов оказалось легче, чем управлять делами самому, но делать нечего — ему придется замещать босса, пока тот не придет в себя… или найдется его преемник. Посмотрим, что скажет Отани-сенсей…
Поверенный Асами как раз расположился за столом переговоров в офисе и неторопливо выкладывал из портфеля бумаги. Киришима хоть и изнывал от нетерпения, но ни словом, ни жестом не позволил себе поторопить пожилого юриста, несмотря на то, что дорога каждая секунда. В самом деле, он же не Такаба Акихито!..
Дверь в офис широко распахнулась, и внутрь стремительно ворвался вышеупомянутый любовник босса собственной персоной. Киришима подавил вздох. Возиться с капризами или истерикой совершенно не было времени, а невежливым быть не хотелось.
— Акихито-сан, простите, но…
— Киришима, я пришел по делу, — решительный холодный тон обычно беззаботного мальчишки заставил секретаря удивленно поправить очки. — Могу я узнать, кто будет заниматься делами Асами, пока он не придет в себя?
— Почему вас это заинтересовало, Акихито-сан?
Юноша со вздохом уселся на один из стульев, обвел глазами обоих мужчин, задержал взгляд на сиротливо пустующем кресле во главе стола. Потом поднял голову, решительно сверкнув глазами, и стал пугающе похож на своего любовника.
— В том, что произошло с Асами, виноват я. Мне придется загладить свою вину. Если бы это хоть немного помогло, я бы не раздумывая вышиб себе мозги в качестве извинения… но моя смерть ничего не изменит. Поэтому мне остается только одно: помочь сохранить бизнес Асами. Я понимаю, что толку от меня немного, но я обещаю старательно учиться, когда меня введут в курс дел. Итак, кто его преемник? С кем мне поговорить?
Изумленный донельзя Киришима не нашелся с ответом, но тут раздалось вежливое покашливание юристконсульта:
— Позвольте представиться, юноша: я — Отани Тецуя, поверенный в делах Асами-сама. Мой клиент — весьма предусмотрительный человек и оставил инструкции даже на такой непредвиденный случай. Не буду вдаваться в юридические сложности… но, в случае смерти или потери дееспособности Асами-сама, все его имущество переходит Такабе Акихито, а Киришима Кей остается при нем в качестве помощника и консультанта… есть еще несколько пунктов, но в нашем случае они значения не имеют. Так что, вам нет нужды спрашивать чьего-либо позволения, Такаба-сан.
Киришима отметил, что даже не удивлен: все в отношении босса к его любовнику указывало именно на такой итог. А вот Такаба удивился столь искренне, что заставил секретаря отвернуться, чтобы скрыть улыбку:
— Но зачем он оставил все мне?!! Я ведь просто… я никогда ничего не просил у него… мне ничего не надо… я… значит, теперь мне придется справляться с его делами самому?
— Ну, почему сразу самому, Такаба-сан? Вы напрасно беспокоитесь: и я, и Киришима-сан поможем вам во всем! Думаю, что и остальные подчиненные Асами-сама окажут вам содействие… если не захотят испытать последствия его неудовольствия, когда он придет в себя, — Отани-сан выбрался из кресла, просеменил к молодому человеку и успокаивающе похлопал его по руке. — Не волнуйтесь: мы все заинтересованы в том, чтобы бизнес Асами-сама процветал… мы все слишком от этого зависим… Поэтому вы можете рассчитывать на любую нашу помощь в делах, не так ли, Киришима-сан?
— Вы совершенно правы, Отани-сенсей, — поспешно ответил Киришима. — Асами-сама всегда отлично разбирался в людях, и если он посчитал, что Акихито-сан… то есть, Такаба-сама… достоин его доверия, то нам не стоит даже сомневаться!
Не то чтобы Киришима считал импульсивного легкомысленного фотографа наилучшим преемником босса… но Асами-сама виднее. К тому же, у Такабы было одно весьма положительное качество: если он за что-нибудь брался, то никогда не сворачивал с пути и доводил дело до конца. Парень был неглуп и кое-какая деловая хватка имелась, а отсутствие опыта… что ж, все когда-то начинали…
Киришима встал и поклонился своему новому хозяину:
— Когда бы вы хотели приступить, Такаба-сама?
Тот поднялся из-за стола и вернул поклон:
— Прямо сейчас, если ты не возражаешь, Киришима-сан!

* * *

Совещание было назначено на семь вечера, но все менеджеры и управляющие собрались задолго до указанного времени. В зале совещаний стоял сдержанный гул голосов: все уже знали о тяжелом состоянии босса и терялись в догадках: кто же теперь встанет во главе бизнес-империи Асами-сама? Неужели Киришима?
Дверь неожиданно открылась, и в проеме возник он сам. Обвел взглядом притихшее собрание, поправил очки… и почтительно посторонился, пропуская в помещение другого человека.
Им оказался молодой человек лет двадцати пяти: среднего роста, худощавый, с зачесанными назад светлыми волосами и смутно знакомым лицом, одетый в безупречно сидящий темный костюм. Юноша прошел вслед за Киришимой во главу стола и, после секундного колебания, уселся в кресло босса. Секретарь встал у него за плечом, включил планшет и объявил:
— Господа, надеюсь, уже всем известно состояние Асами-сама… врачи не могут с уверенностью сказать, когда же он придет в себя… но дела ждать не могут. Поэтому, после консультации с поверенным Отани-сенсеем, мы пришли к решению, что до выздоровления Асами-сама бизнес будет вести его преемник. Он любезно согласился, поэтому позвольте представить вам нашего нового босса — Такабу Акихито-сама!
Собрание зашумело потревоженным пчелиным ульем: Такаба Акихито! Любовник Асами-сама, ничтожный фотограф-папарацци, сопливый мальчишка, ничего не смыслящий в бизнесе! И он теперь будет отдавать им приказы? Да они…
— Прошу тишины! — звонкий голос с такими знакомыми властными нотками заставил собравшихся удивленно замолчать. А мальчишка-фотограф посмотрел на всех прищуренными глазами, похожими на две серые ледышки, и продолжил: — Каким бы неподходящим человеком я не казался всем присутствующим, я — преемник Асами… таково его решение, и это не обсуждается! Все недовольные его выбором могут уволиться… но только после полного отчета о состоянии дел вверенного им заведения и тщательной аудиторской проверки его рентабельности. А сейчас — приступим. Первым я бы хотел послушать менеджера «Шиона»…
Тот поднялся с места и нерешительно глянул на Киришиму:
— Эээ… прошу прощения, но… я, в самом деле, должен…
— Вы хотите усомниться в решении Асами? — перебил его новый хозяин. — Или… дела клуба не так блестящи, как мы думали? Повторяю последний раз: все несогласные могут оставить свои должности, но лишь после отчета! Итак, я вас внимательно слушаю…
Кажется, любовник Асами-сама оказался крепким орешком! Хотя и не удивительно: обычный мальчишка вряд ли так долго продержался бы рядом с их харизматичным боссом… Менеджер сглотнул стоящий в горле комок и неуверенным голосом начал отчитываться о состоянии дел клуба. Такаба выслушал его с непроницаемым лицом, задал несколько на удивление уместных вопросов, доказывающих его осведомленность в делах, и кивком позволил занять свое место.
Вслед за ним по очереди отчитались все управляющие клубов, отелей, магазинов и других составляющих обширного бизнеса Асами Рюичи… а может, уже и Такабы Акихито? Тот застыл во главе стола маленькой копией всемогущего бизнесмена… это пугало и заставляло сомневаться: а вдруг мальчишка действительно справится не хуже своего любовника? А тот, выслушав всех, на удивление легко обнаружил слабые места и погрешности в делах некоторых клубов и тут же громко велел Киришиме провести тщательную проверку, на время отстранив провинившихся от исполнения обязанностей. Затем сдержанно поблагодарил присутствующих за проделанную работу и объявил, что все свободны… до совещания ровно через неделю.
Подчиненные, подобострастно попрощавшись, немедленно покинули зал заседаний, обмениваясь друг с другом удивленными взглядами и негромкими восклицаниями.
Желающих уволиться почему-то не нашлось…

* * *

Как только за последним человеком захлопнулась дверь, Акихито испустил тяжелый вздох и наконец позволил себе расслабиться.
— Как я справился, Киришима-сан?
— Превосходно, Такаба-сама! Особенно, если учесть, что еще позавчера вы не имели ни малейшего понятия о бизнесе босса… то есть, Асами-сама… И вам совсем не обязательно добавлять -сан к моей фамилии!
— Смирись с этим, Киришима-сан! Я ведь теперь для тебя тоже «Такаба-сама», а не Акихито-сан, не так ли? Мой… статус изменился, и мне придется измениться тоже… Например, быть повежливее с более опытным человеком, который учит меня не делать ошибок в делах! Впрочем… как насчет продолжения? Мне еще так много надо узнать!
— Как пожелаете, Такаба-сама! — легко поклонился Киришима, с трудом скрывая довольную улыбку. Да, Асами-сама никогда не ошибается! В том числе, и в выборе любовника… и преемника.

Лимузин главы триады «Белая змея» почти плелся где-то в середине обычной токийской пробки, а сидящий внутри Фейлон недовольно барабанил по стеклу холеными длинными ногтями — «проклятье, надо было заказать вертолет!» Асами Рюичи находился в коме уже больше двух месяцев, но дела позволили китайскому Дракону вырваться в Японию только сейчас. Он, конечно, держал телефонную связь с Киришимой Кеем, да и собственные шпионы регулярно докладывали о состоянии дел партнера-конкурента-несостоявшегося любовника… Но Фейлона больше волновал совсем другой человек — Такаба Акихито.
Тот больше не отвечал на телефонные звонки и мейлы, уволился с работы, перестал появляться на журналистских тусовках. Судя по докладам наблюдателей, Такаба ежедневно ездил в сопровождении охраны по одному и тому же маршруту: пентхаус Асами — клиника — «Шион» — клиника — пентхаус, а иногда даже ночевал не дома, а в клубе. Чем он занимался и в каком положении сейчас находился — было совершенно не ясно, а Киришима всегда вежливо уклонялся от темы, стоило только упомянуть в разговоре Акихито. Неудивительно, что Фейлон начал беспокоиться: все ли в порядке с мальчишкой? Может, несчастье с любовником отразилось на его душевном здоровье, и подчиненные Асами пытаются это скрыть? В любом случае, сейчас, наконец, это выяснится.

* * *

В «Шионе» Фейлона встретили подчеркнуто уважительно и немедленно провели в комнату рядом с кабинетом Асами — тот обычно использовал ее для приватных переговоров. Там его приветствовал Киришима — как всегда, само воплощение компетентности и полезности… впрочем, Фейлон не обольщался: верный секретарь Асами был не просто образцовым офисным служащим, но квалифицированным телохранителем, рядом с которым не стоило расслабляться. После обмена вежливыми фразами о погоде, состоянии дел и здоровье Асами, Фейлон все же позволил себе поинтересоваться:
— Как дела у Акихито, Киришима-сан? В последнее время я беспокоюсь о нем: он даже перестал переписываться с Тао. Все ли с ним в порядке?
— Не беспокойтесь, Ре-сан, Такаба-сама просто сейчас очень занят, — лицо Киришимы по-прежнему не выражало ничего, кроме равнодушной вежливости. — Уверяю вас, что с ним все в порядке… насколько это возможно в сложившейся ситуации.
«Хм, кажется, этот верный пес Асами так ничего мне и не скажет…» Хотя… сознание тут же выцепило из фразы необычное обращение: «Такаба-сама». Не Такаба, не Акихито-сан… Насколько Фейлон помнил, именной суффикс -сама Киришима употреблял только в отношении своего хозяина, Асами Рюичи. Значит ли это, что…
Дверь в комнату распахнулась широко и уверенно, по-хозяйски. Киришима тут же вскочил и слегка поклонился, а Фейлон так и остался сидеть в кресле, едва не остолбенев от изумления.
— Давно не виделись, Фейлон. Почему меня не предупредили о приезде господина Ре, Киришима-сан?
— Прошу прощения, Такаба-сама. Я не был уверен, что вы захотите увидеться с Ре-саном.
— Прошу все же сообщать мне обо ВСЕМ, Киришима-сан. Не нужно меня излишне… опекать. А сейчас… могу я попросить тебя распорядиться приготовить чай? Ре-сан, насколько я помню, предпочитает белый, заваренный на китайский манер. Надеюсь, на кухне «Шиона» найдется человек, умеющий заварить его по всем правилам?
— Конечно, Такаба-сама! Прошу меня простить, Ре-сан, — Киришима отвесил вежливый поклон и тихо исчез за дверью, оставив изумленного гостя наедине с новым хозяином «Шиона».

* * *

Человек, опустившийся в кресло напротив Фейлона, был, вроде, и хорошо ему известен… и совершенно не знаком. Рост, фигура, цвет волос и глаз — Акихито, но остальное… По-другому уложены волосы — не торчат во все стороны в живописном беспорядке, а солидно зачесаны назад. Изменилась манера одеваться — Акихито хоть и остался верен джинсам, но предпочел любимым драным классическую модель, да и носит их теперь со строгим черным пиджаком и такого же цвета водолазкой. Кроссовки сменились мокасинами, фенечки исчезли совсем: теперь единственным аксессуаром были дорогие часы на запястье. Но внимание Фейлона привлекли вовсе не внешние изменения, как бы они не шли мальчишке: с ничего не выражающего лица на него смотрели глаза совсем другого человека — более взрослого, жесткого, уверенного в себе.
И смутно кого-то напоминающего.
— Ты приехал по делам… или повидать Асами?
Даже голос изменился: вроде по-прежнему звонкий, мальчишеский… и в то же время — с непривычными металлическими нотками… почти как у любовника…
— Одно другому не мешает, Акихито. А ты… тебя сразу и не узнать!
Тот лишь слегка улыбнулся уголками рта, снова поразительно напомнив Асами:
— Чему ты удивляешься? Как оказалось, Асами назначил меня своим преемником… и мне пришлось заняться его делами; слава богам, что он в последнее время предпочитал легальный бизнес и избавился от почти всего криминала — с ежедневными вооруженными разборками я вряд ли бы справился! Первый месяц я думал, что сойду с ума от этих отчетов, котировок, бесконечных переговоров… а потом ничего — втянулся! Так что, я вынужден был измениться: прежний Такаба Акихито продержался бы в мире бизнеса не дольше снежного кролика в жаровне!
Фейлон лишь весело фыркнул, позабавленный столь образным сравнением.
— Вижу, что напрасно беспокоился о тебе… но ты мог хоть изредка писать Тао — его очень расстроило твое молчание.
На лице Акихито мелькнуло виноватое выражение — почти такое, как прежде! — но потом он вновь вернул себе невозмутимый вид:
— Мне очень жаль… но я действительно был чертовски занят! Я обязательно напишу ему вечером… вот только переписываться так часто, как раньше у меня уже не получится! Надеюсь, он простит меня.
— Думаю, что он поймет, — кивнул Фейлон. — Но сам ты… как?
— А как… я могу быть? — невесело усмехнувшись, спросил Акихито. — Так… работа — больница — кровать… Думаешь, что сильно весело понимать, что только я виноват в случившемся? Что из-за меня Асами лежит… почти трупом? Я дал слово… — голос молодого человека упал до шепота. — Я в лепешку расшибусь, но Асами, очнувшись, обнаружит свои дела в таком же порядке, как до этого проклятого свидания! Пусть мне придется дневать и ночевать в «Шионе», пусть я никогда больше не возьму в руки камеру… но свое обещание выполню!
Его прервал деликатный стук в дверь, и через мгновение вошел Киришима в сопровождении официантки с подносом. Девушка умело и бесшумно подала чай сначала гостю, потом хозяину, и, поклонившись, покинула комнату. Киришима же остался стоять у двери — то ли ожидая приказов, то ли не желая оставить юного хозяина наедине с опасным посетителем.
— Что у нас на сегодня осталось, Киришима-сан? — поинтересовался Акихито, рассеянно покачивая в руке чашку с чаем — по мнению Фейлона, заваренного почти безупречно.
Секретарь пару секунд помедлил с ответом, но признался:
— Думаю, что все дела завершены… осталась лишь вечерняя встреча. Такаба-сама, я бы все-таки просил вас позволить нам самим провести ее… там может быть опасно…
Брови Акихито сердито сошлись на переносице:
— Нет, Киришима-сан. Они желают иметь дело с преемником Асами… поэтому я поеду! Ты, разумеется, со мной.
— Асами-сама не понравилось бы, что мы позволяем вам рисковать…
— Я знаю это так же хорошо, как и ты, Киришима-сан, но решения не изменю!
Фейлон вежливо кашлянул, обращая внимание на свое присутствие:
— Прошу простить за вмешательство… не буду расспрашивать о подробностях, но… что опасного в этой встрече? Если это не коммерческая тайна, разумеется.
Лицо Акихито исказилось в недовольной гримасе:
— Да нет… не тайна… Объявились претенденты на один из клубов, недавно приобретенный Асами… без соблюдения всех должных формальностей. Предлагают решить спорные вопросы полюбовно… и на нейтральной территории… но только с его официальным наследником… Черт, он же еще не мертв! Сколько можно его хоронить! — внезапная вспышка ярости опять сделала Акихито похожим на своего любовника — Фейлон даже на секунду замер, невольно любуясь этим сходством. А потом пригубил немного чая и заявил:
— Я полностью согласен с Киришимой-саном, Акихито: тебе действительно может быть опасно там появляться! — китайский Дракон задумчиво нахмурил тонкие брови. — Но и ты прав: раз те люди требуют преемника Асами, то ни с кем, кроме тебя, они и разговаривать не захотят. Думаю… тебе пригодится еще один консультант на этой встрече… и поддержка главы Байше тоже произведет неизгладимое впечатление, согласен?
Акихито, вскинув голову, некоторое время пристально разглядывал непрошеного помощника, а потом поинтересовался:
— Если я соглашусь, что ты потребуешь в обмен на свою… помощь?
Фейлон, еще раз невольно удивившись деловой хватке бывшего наивного мальчика, покачал головой:
— Я твой должник, Акихито… и я не хочу, чтобы тебя убили... и не только потому, что Асами меня за это в порошок сотрет! Эта моя помощь — безвозмездна, поверь!
Акихито скептически хмыкнул, но ничего не ответил — лишь бросил быстрый взгляд на Киришиму. Тот неторопливо поправил очки:
— Думаю, вам стоит принять помощь Ре-сана, Такаба-сама. Даже если он и потребует ответной услуги, то она не будет чересчур… невозможной, не так ли?
Фейлон лишь в притворном возмущении закатил глаза — «какие вы недоверчивые, господа японцы!» Акихито одним глотком допил свой чай, пружинисто поднялся из кресла и хищно усмехнулся:
— Что ж… добро пожаловать в команду, Фейлон! А теперь… давайте поедем, посмотрим… что там нам собираются предложить!

Пока они мчались сквозь ночь по токийским улицам, Фейлон, решивший отправиться на встречу в одной машине с японскими партнерами, краем уха слушал нудные пояснения Киришимы и пытался понять, почему ситуация с Акихито вызывает у него стойкое ощущение дежа вю. И, лишь поймав отраженный в оконном стекле потерянный взгляд на застывшем лице мальчишки с удивлением осознал: он словно смотрится в зеркало восьмилетней давности! Фейлон невесело усмехнулся: и тогда, когда ему пришлось восстанавливать Байше из руин, и сейчас, когда Такаба изо всех сил пытался удержать на плаву чужой бизнес, косвенным виновником их невольного взросления был именно Асами! Вот уж действительно… homme fatale какой-то!
Больше всего ему хотелось ободрить Акихито, который явно нервничал перед встречей; и не только словами, но и дружеским — без всякого сексуального подтекста — объятием… Но, неизвестно, как отреагирует мальчик на такое проявление внимания… да и Киришима наверняка немедленно потребует не прикасаться к любовнику хозяина — он и так ужасно похож на гувернантку при юной девушке, бдительно охраняющую подопечную от всяких посягательств. Не стоит лишний раз провоцировать… но поддержать морально Акихито все же необходимо.
— Не стоит так нервничать, Акихито. Все пройдет хорошо, я уверен.
Тот, отвернувшись от окна, моментально принял холодный и невозмутимый вид, словно надел маску:
— Спасибо за поддержку Фейлон, но… Асами… — он невольно запнулся, но решительно продолжил: — Асами всегда говорил, что только дураки ничего не боятся. Так что, мой мандраж — это естественно… но, надеюсь, что мы с Киришимой-саном предусмотрели все… или, почти все.
— Совершенно верно, Такаба-сама, — тут же отозвался секретарь, оторвав взгляд от каких-то заметок и слегка кланяясь. — С минуты на минуту я жду сообщение… которое станет последним штрихом в общей картине.
— Я иногда завидую твоему самообладанию, Киришима-сан! Сейчас мне кажется, что ты не на потенциально опасную встречу едешь, а сидишь дома и на досуге собираешь паззл!— Акихито внезапно улыбнулся так широко и искренне, что стал похож на прежнего солнечного мальчика, каким был всего пару месяцев назад. Киришима лишь смущенно кашлянул, а у Фейлона отлегло от сердца: все-таки где-то там, под личиной холодного бизнесмена, до поры скрывался настоящий Такаба Акихито…
Но машина остановилась… и волшебство рассеялось, как утренний туман: Акихито вновь выглядел суровым и сосредоточенным. К немалому удивлению Фейлона, он ловко извлек из потайной кобуры пистолет — надо же, «беретта»! — проверил затвор и быстрым движением спрятал оружие обратно.
— Пойдем все вместе, или ты присоединишься попозже, Фейлон? — поинтересовался Акихито. — Я думаю изобразить беспомощного наивного мальчика, и когда те люди расслабятся…
— На сцену выйдет блистательный Дракон Байше? — ухмыльнулся Фейлон, проверяя свое оружие. — А ты, оказывается, коварен, Акихито!
Тот, приготовившись выйти в услужливо распахнутую перед ним дверцу лимузина, на секунду обернулся и вернул улыбку:
— У меня были великолепные учителя!
И Фейлон не смог с ним не согласиться.

* * *

Встреча была назначена в небольшом ресторанчике в Сангюбаши, неподалеку от Музея мечей… пугающе символично! Но Акихито скорее позволил бы отрезать себе язык, чем признался, что ему не по себе от такого… соседства. Поэтому он уверенной походкой прошел внутрь здания в сопровождении Киришимы и двух телохранителей, которых подобрал ему Суо. Братья Тохара приходились начальнику охраны двоюродными племянниками и были похожи, как близнецы, несмотря на разницу в возрасте: младший, Кенджи, был ровесником молодого хозяина, а старший, Кеничи, — старше на три года. Свои обязанности оба исполняли весьма профессионально и готовы были защитить «Такабу-сама» даже ценой собственной жизни. Акихито, сначала сопротивлявшийся их постоянному присутствию рядом, сейчас, как никогда, был рад их обществу.
Большой внутренний зал был совершенно пуст; лишь в центре стоял стол с четырьмя стульями. Два из них были заняты вольготно развалившимися на сиденьях мужчинами за сорок в безвкусных дешевых костюмах с галстуками кричащих расцветок. Увидев вошедших, незнакомцы переглянулись; один скривился, как от кислого, а второй торжествующе воскликнул:
— Ты проиграл! Я же говорил, что Асами назначит преемником именно ЕГО!
Акихито почувствовал, как кровь приливает к щекам: это что — так теперь начинают заключение полюбовных сделок? Он с трудом подавил моментально заклокотавший в груди гнев и, бесшумно пройдя к столу, опустился на свободный стул, услужливо подставленный одним из телохранителей. Киришима занял соседний, включил планшет и, словно не замечая ничего вокруг, стал что-то усиленно изучать. Акихито же скрестил руки на груди и уставился на людей напротив, блестяще изобразив фирменный презрительный прищур Асами.
Повисла пауза. Двое неизвестных обменялись удивленными взглядами, затем тот, который, видимо, выиграл пари о личности наследника, заговорил, обшаривая Акихито липким взглядом:
— Значит, наследником великого Асами Рюичи стал Такаба Акихито-кун… ну-ну…
— Для вас — Такаба-сан, господа, — негромко, но решительно перебил его Киришима, не подымая взгляда от экрана. — Такаба-сама — очень занятой человек… бизнес Асами-сама отнимает слишком много сил и времени, поэтому — извольте представиться и перейти к делу. Итак?
— О, прошу прощения… где мои манеры? — неприятно захихикал собеседник. — Я — Савашита, мой компаньон — Одзава… А обсудить мы собирались… Такаба-ку… о, простите!.. Такаба-сан — человек в бизнесе, так сказать, новый, неопытный… поэтому… зачем ему дополнительная головная боль в виде лишнего клуба? Мы с готовностью избавим его от необходимости присматривать еще и за ним.
— Если вы хотите купить клуб, в чем проблема, Савашита-сан? Назовите свою цену, мы обсудим ее и сойдемся на приемлемой для обеих сторон!
— Купить? — вступил в разговор второй участник встречи, Одзава. — Асами отжал у нас нашу собственность, а вы теперь предлагаете ее купить?!!
— Если вы полагаете, что сделка, заключенная Асами-сама, — незаконна, то извольте обратиться в суд. Поверенный Отани-сенсей не откажется обсудить эту проблему с вашими юристами.
Одзава едва не задохнулся от возмущения, но Савашита быстро перебил его:
— Ну, зачем же сразу в суд? Разве деловые люди не договорятся между собой сами? Однако… почему молчит Такаба-сан? Вы даже слова ему не даете сказать, господин Киришима!.. Или правы слухи, что Асами выдрессировал его открывать ротик… только для определенных действий? А…
Внезапно он замолк, выпучив глаза; а в наступившей тишине послышался щелчок курка и спокойный голос Акихито:
— Мне не нравятся ваши манеры, Савашита-сан… и представления о том, как ведут дела, у вас тоже, по меньшей мере, странные.
Савашита лишь безмолвно открывал и закрывал рот, не отрывая взгляда от пистолета, нацеленного ему в лоб. А человек, держащий в руках этот пистолет… и его жизнь, продолжал негромким голосом, полным сдерживаемого гнева:
— Чтобы понять, что не стоит иметь с вами никаких общих дел, достаточно даже моих скудных знаний о бизнесе. Клуб остается за мной — и точка! А вы… быстрее решайте, каким образом компенсируете мне моральный ущерб за потерянное время… и за ваши оскорбления, неуместные на деловых переговорах!
Ответа, естественно, не последовало; лишь Одзава, сжавшись, как перед прыжком, прорычал:
— Держи карман шире, щенок! Признаю, что Асами отлично тебя выдрессировал не только для постельных игр… но меня ты не испугаешь, как этого безмозглого любителя сладких мальчиков! Можешь сколько угодно размахивать пушкой, но, прежде чем применить ее, задумайся, как будешь отсюда выбираться! Ты был слишком глуп, придя лишь с тремя людьми… у нас такая поддержка, какая тебе не снилась!
— Второсортный кланчик якудза, что ли? — за спиной Акихито внезапно раздался мелодичный голос с легким китайским акцентом. — Боюсь, что они передумали… узнав, что им придется иметь дело с Байше!
Акихито, слегка расслабившись, опустил руку с пистолетом на стол, молясь всем богам, чтобы не было заметно, как она дрожит. Киришима немедленно вскочил, уступая место главе триады; Фейлон изящно опустился на сиденье и дружески улыбнулся бывшему фотографу:
— Я не слишком задержался, Акихито?

* * *

Тем временем помещение заполнили вооруженные люди, среди которых были как подчиненные Асами, так и незнакомые лица — наверняка, члены Байше. На горе-переговорщиков теперь было жалко смотреть: даже Одзава побледнел и притих, а Савашита вовсе напоминал мелко трясущееся желе.
— Т-т-такаб-б-ба…сан… сама… простите… мы не знали, что в-в-вы… теперь…
— Что «он теперь»? — поинтересовался Фейлон, демонстративно любуясь своим идеальным маникюром. — Если твой грязный язык сейчас повернется произнести, что он — мой любовник, то лучше откуси его сразу. Акихито, так в чем суть их предложения?
— В том, что мой юный возраст и неопытность в делах не позволяют мне успешно управлять этим клубом… а они великодушно готовы избавить меня от этой проблемы! — Акихито позволил себе улыбнуться, несмотря на не отпускавшее его внутреннее напряжение. — Ах, да… Господин… Одзава, не так ли?.. произнес что-то о том, что клуб Асами у них отжал… Хотелось бы услышать подробности… и какие-нибудь факты в доказательство.
— Много чести — оправдываться перед тобой, сопляк! — Одзава практически выплюнул эти слова, сверля ненавистного мальчишку злобным взглядом. И тут же взвыл, крепко схваченный за жидкие волосы сильной рукой с холеными длинными ногтями, заставившей его упасть лицом на стол рядом с подельником.
— Так можешь оправдаться передо мной… как перед деловым партнером Асами и бизнес-консультантом Такабы. Итак, чем ты докажешь, что Асами незаконно завладел этим имуществом, и что оно — действительно твое? Отвечай!
Лицо Одзавы исказилось от смеси боли и ненависти, но он упрямо молчал, не обращая внимания на перепуганное бульканье Савашиты: «Н-н-не будь д-д-дураком, Одзава… Н-н-не серди г-г-госпо-по-подина Ре!» Фейлон отпустил волосы мужчины, по-кошачьи брезгливо встряхнув кистью, вытер пальцы платком, а затем повернулся к Акихито:
— Ну, что будем с ними делать? Ты — хозяин, тебе решать!
Акихито кожей почувствовал приближения приступа неконтролируемой паники. Что делать? Приказать проучить и отпустить? Или пристрелить? Что бы выбрал Асами? Наверное, второе… «Боги, я так не смогу! Я сколько угодно могу копировать манеры Асами, но я — не он! Как же мне быть, а?..»
Обстановку слегка разрядила телефонная трель мобильного Киришимы. Тот ответил на звонок, внимательно выслушал собеседника, несколько раз повторил «Понял!», попрощался и дал отбой. Затем, повернувшись к Акихито, слегка поклонился и взволновано произнес:
— Такаба-сама! Расследование, наконец завершено: нам удалось задержать покушавшихся на Асами-сама… они во всем признались. И назвали заказчика… вернее, заказчиков… очень знакомые фамилии…
Красноречивый взгляд секретаря был направлен на двух мужчин, которых уже вытащили из-за стола и поставили на колени. Мгновение — и под многочисленное щелканье затворов на обоих был направлен с десяток оружейных стволов: никому из людей Асами не понравилась эта новость.
— Прекратить! — властным тоном прикрикнул на них Акихито, и оружие тут же опустилось. Он подошел к Одзаве и Савашите, чувствуя, как прорывается наружу слепая ярость: «Сволочи! Так вот из-за кого это случилось!» Те невольно попятились, не выдержав прожигающего насквозь пламенного серого взгляда, поразительно напоминающий сейчас другой, янтарный…
— Кто. Из. Вас. Приказал. Напасть. На. Асами? — холодно чеканя слова, произнес Акихито. — Ну?
— Это он! — взвизгнул Савашита, пытаясь отползти от подельника. — Это все он! Я… я тут не причем! Клянусь! Я бы никогда…
— Уберите… это, — Акихито брезгливо кивнул на скулящего от ужаса человека, не сводя взгляда с Одзавы. — Научите его вежливости… и пусть он мне больше не попадается на глаза. А с его приятелем… я еще не закончил…
Одзава затравленным взглядом проследил, как воющего обезумевшим зверем Савашиту волокут прочь из комнаты, а потом поднял глаза на юношу:
— Ты… не посмеешь… Ты… просто мальчишка-фотограф… над которым Асами трясся… и с которого пылинки сдувал! Ты не сможешь убить…
Акихито в ответ улыбнулся ему жуткой улыбкой, больше напоминающей оскал:
— Да, ты прав. Я — всего-навсего фотограф, который ненавидит убийства…
Он обвел глазами людей, стоящих вокруг: широко распахнувший глаза Фейлон; Киришима, взволновано сверкающий очками; Кеничи и Кенджи Тохара, утратившие профессиональную невозмутимость; другие подчиненные Асами… он даже не знает большинства из них… Все смотрели на него и ждали, какой выбор он сделает. Поэтому он повернулся к Одзаве и произнес:
— Но иногда даже такой избалованный человек, как я, вынужден делать то, что ненавидит…
Выстрел откинул Одзаву на спину, украсив его лоб кровавым цветком с аккуратной круглой серединкой. Акихито, окинув виновника своих бед равнодушным взглядом, зябко передернул плечами и закончил:
— А ради Асами я сделаю даже это…
«Беретта», выскользнув из его ослабевших пальцев, глухо звякнула о плитки пола.

Акихито не помнил, как покинул ресторанчик и оказался в салоне лимузина. Перед глазами стоял туман, в ушах шумело, а в голове пойманной птицей билась одна-единственная мысль: «Я убил человека… Милостивая Каннон, я только что убил живого человека…»
Ему было гораздо хуже, чем тогда, в Гонконге, на лайнере, когда он думал, что застрелил того страшного русского. Там ему сначала не давал впасть в ступор адреналин от погони, потом… потом Асами… Асами… Акихито затрясло крупной дрожью, словно он вдруг оказался снежной зимой на Хоккайдо, одетый лишь в пляжные шорты и майку. И внезапно почувствовал, как кто-то обнимает его за плечи, а в губы тычется холодный край бокала:
— Акихито, выпей… ну же… давай, залпом!
Он послушно проглотил предложенную жидкость… и закашлялся, когда коньяк огненной струей ожег пищевод. Когда Акихито сморгнул выступившие слезы, мутная пелена перед глазами рассеялась, и он увидел Фейлона и Киришиму, с одинаково заботливым и сочувствующим выражением на лицах.
— Такаба-сама, вам лучше? Может, выпьете еще немного?
— Н-н-нет… я же пить не умею… лучше не надо! — собственный голос показался Акихито жалобным блеянием. Он сел ровно и слегка отстранился от поддерживающего его Фейлона. — Я хочу… уехать…
— Куда это? — изумленно задрал бровь китайский Дракон. — Акихито… кажется, тебе сегодня достаточно. Пусть Киришима-сан отвезет тебя домой и ты…
Акихито истерически расхохотался:
— Что — я? Выпью теплого молока и усну сном младенца? Одни боги знают, когда я смогу теперь спокойно заснуть!
Фейлон проигнорировал эту вспышку и снова сочувственно сжал его плечо:
— Твой… первый, не так ли? В таком случае, ты действительно не сможешь уснуть. Насколько я помню, я… в первый раз… сутки бился в истерике!
Акихито удивленно глянул на китайца, и тот пояснил:
— Мне было тринадцать… так что, ты еще очень мужественно держишься…
Юноша невесело усмехнулся, откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза:
— Спасибо за поддержку Фейлон… и тебе, Киришима-сан. Я должен это сам пережить… наверное… Но все-таки… поехали в больницу — я должен увидеть… Асами… Поедешь с нами, Фейлон?
— Если ты хочешь, Акихито, — отозвался тот, понимающе переглянувшись с секретарем.
Ведь даже лежащий в коме любовник был для Акихито гораздо лучшей поддержкой, чем все их успокаивающие слова…

* * *

В клинику Фейлона пропустили беспрепятственно, как только он демонстративно передал личное оружие своим охранникам, оставленным у входа. Но в палату Асами Акихито зашел один, а главу Байше Киришима с извинениями провел к большому окну в стене:
— Прошу прощения, Ре-сан… но, пока Асами-сама не придет в себя, кроме медицинского персонала к нему раз в день может входить только Такаба-сама… даже мы с Суо лишены этого права. Прошу понять…
— Не стоит извиняться! — царственным жестом отмахнулся китайский Дракон. — Я ведь только гость… и не мне осуждать здешние правила.
Глядя сквозь стекло на лежащего без сознания Асами и сгорбившегося радом с ним Акихито, Фейлон с удивлением отметил, что губы мальчишки без остановки шевелятся. Он молится? Киришима, поймав удивленный взгляд главы триады, пояснил:
— Такаба-сама думает, что Асами-сама, находясь в коме, способен слышать и чувствовать… поэтому всегда разговаривает с ним во время своих визитов. Минами-сенсей считает, что такое возможно… поэтому и позволил Такабе-сама заходить в палату, чтобы босс мог его слышать.
Фейлон только задумчиво кивнул в ответ: теперь понятно, почему Акихито так рвался навестить любовника. Он просто выговаривается, рассказывая обо всем, что произошло за день, делится своими успехами в делах и жалуется на неприятности. Что ж, наверное, от этого мальчишке действительно легче.
К ним подошел Суо, желающий узнать, как закончилась «полюбовная» встреча. Выслушав краткий рассказ Киришимы, огромный телохранитель Асами покачал головой:
— Боссу это не понравилось бы… да только кто способен переупрямить Такабу-сама, если самому боссу это не всегда удавалось? Думаю, стоит попросить сенсея глянуть на молодого хозяина: он чувствительный парень, но держит все в себе… как бы это ему не навредило!
Фейлон лишь отвернулся к стеклу, скрывая улыбку: да уж, верные псы Асами будут зорко охранять хозяйское сокровище… И горе тому, кто хотя бы взглянет в сторону Такабы… неподобающе…

* * *

Личный врач Асами Минами-сенсей обладал внешностью солидного человека… и юношеским энтузиазмом по отношению к любимому делу. Он вежливо, но без подобострастия, приветствовал представленного ему Фейлона и тут же безо всякого смущения стал обращаться к нему, как к старому знакомому:
— Только представьте себе господин Ре, как мы продвинулись за это время! Обычно у пациентов в коматозном состоянии ослаблен мышечный тонус, и из-за этого они, придя в себя, не могут даже рукой пошевелить! Но Асами-сама это не грозит, поскольку ему ежедневно проводят сеанс электромиостимуляции, и, когда он очнется, его реабилитация займет гораздо меньше времени!
Фейлон, ошеломленный потоком выливаемой на него медицинской информации, только диву давался: откуда у Асами такое странное пристрастие к по-детски непосредственным людям — что личный врач, что любовник… Беглый взгляд на окно в палату заставил его нахмуриться: Акихито, по-прежнему понурившись, сидел у постели Асами и, казалось, даже не шевелился. Доктор проследил за взглядом китайского гостя, озабоченно нахмурился вслед за ним и спросил у стоявшего рядом Киришимы:
— Сегодня случилось что-то… неприятное, Киришима-сан? На Такаба-сане лица нет. С ним все в порядке?
Секретарь, не вдаваясь в подробности, сообщил Минами-сенсею, что сегодня мальчишка впервые был вынужден убить человека. К самому факту убийства доктор отнесся равнодушно, а вот то, что это было в первый раз, заставило его покачать головой:
— Ох, как это печально! Такаба-сан — легко возбудимый впечатлительный субъект… боюсь, он склонен болезненно переносить подобные эксцессы… Ему не мешало бы навестить психотерапевта… но, по понятным причинам, этого делать не стоит. Я выпишу успокоительное с легким снотворным эффектом, Киришима-сан. Каждый вечер будете давать ему… одинарной дозы, думаю, хватит. Ему знать о приеме лекарства не обязательно: смешайте его с вечерним чаем — или что Такаба-сан пьет перед сном — только не с алкоголем!
Киришима почтительно поблагодарил Минами-сенсея и направился вслед за ним — получить дозу лекарства на сегодня. А Фейлон неожиданно почувствовал, как он устал за этот оказавшийся таким насыщенным день. Еще раз взглянув на Акихито и поняв, что в ближайшее время тот от постели любовника не отойдет, он дождался возвращения Киришимы, попрощался и попросил его передать своему хозяину извинения и обещание навестить перед отъездом из Токио. И, уже практически засыпая по пути в отель, снова испытал прилив жалости к юному фотографу, на чьи неподготовленные плечи легло такое суровое испытание…

* * *

Полумрак кабинета сегодня почему-то успокаивал… как жаль, что здесь уже почти не осталось ЕГО запаха… Акихито решительно отказался ехать ночевать в пентхаус и настоял на возвращении в «Шион». Киришима как-то подозрительно быстро с ним согласился, даже не попытавшись отговорить, и вообще… был излишне предупредителен — больше, чем обычно. «Волнуется, как бы у меня крыша от расстройства не потекла? Ну, да… Хозяин по головке не погладит за то, что не уследили за сохранностью любимого питомца!»
Акихито со вздохом опустил голову на скрещенные на столе руки. Как же ему хотелось, чтобы этого ужасного вечера никогда не было! Но… если бы вместо него поехал Киришима с несколькими людьми, то… В лучшем случае, с ним бы не стали разговаривать, а в худшем… Нет, довольно! Не хватало еще оказаться виновным в гибели Киришимы! Хватит вообще себя жалеть! Как там Мураками говорил? Себя жалеют только ничтожества? Ну, так он — не ничтожество, он — Такаба Акихито! Он переживет любую неприятность и останется собой!
Акихито еще раз вздохнул и решительно придвинул к себе ноутбук. Работать в таком состоянии он все равно не сможет, но заняться чем-то нужно… Точно! Он же обещал написать Тао!
Он легко вспомнил пароль от почты, быстро удалил почти все сообщения, оставив лишь письма Тао, которые бегло просмотрел, едва не сгорая от стыда — в посланиях подопечного Фейлона было столько детской обиды и беззащитного недоумения… Чувство вины подстегивало, и Акихито немедленно набросал покаянное письмо, объяснив мальчику причины своего молчания и клятвенно обещая, что обязательно будет писать хотя бы раз в неделю! Отправив мейл, он потер ладонью уставшие глаза и только сейчас заметил стоящую на краю стола чашку. Ах, да… Киришима перед уходом приносил ему травяной чай… Конечно, тот уже остыл, но что-то пить хочется… Залпом проглотив горьковатую пахучую жидкость, Акихито все-таки решил глянуть свежие биржевые сводки — пусть они уже не кажутся абракадаброй, но ему всегда требуется много времени, чтобы разобраться, что к чему…
Глаза немилосердно слипались, но юноша продолжал упрямо вглядываться в расплывающиеся строчки, пока веки, опустившись в очередной раз, не отказались подыматься вновь. Отяжелевшая голова упала прямо на клавиатуру, и сон принял усталого Акихито в ласковые объятия…
Тихонько отворилась дверь, и в кабинет тенью проскользнул Киришима. Внимательно оглядев спящего, он негромко позвал:
— Слава богам, заснул! Заходите!
Братья Тохара, так же бесшумно войдя внутрь, осторожно подняли Акихито из-за стола и перенесли в смежную с кабинетом Асами спальню. Ловко избавив его от обуви, пиджака и кобуры с оружием, телохранители уложили хозяина на кровать, укрыли пледом и устроились перед дверью прямо на ковре, шепотом отчитавшись перед секретарем:
— Все сделано, Киришима-сан!
Тот одобрительно кивнул, выключил работающий ноутбук и тихо покинул кабинет, надеясь, что богиня милосердия пошлет его юному хозяину спокойный сон без сновидений…
А он, Киришима, проследит, чтобы Такабе-сама больше никогда не пришлось убивать — пусть этим занимаются профессионалы…